Категория: Творчество На фото автор публикации на ИМР у р. Припять в районе аварии на ЧАЭС, июнь - октябрь 1986 года Воспоминания ликвидатора катастрофы на ЧАЭС 1986
Категория: Творчество ФОТО ИЗ АРХИВА АВТОРА. УЧЕБКА. АПРЕЛЬ 1986 ГОДА ВОСПОМИНАНИЯ ЛИКВИДАТОРА КАТАСТРОФЫ НА ЧАЭС 1986 ГОДА "Убеждения мои не выпадают вместе с зубами от
Категория: Публикации Спасатели Крыма в полной готовности - ураган приближается к полуострову Около 19.00 час. Затопленную междугороднюю трассу на подъездах к Евпатории
Категория: Объявления, Ответы на вопросы Из-за штормового ветра в Севастополе пострадали три человека Черноморский район Крыма остался без воды и отопления в результате удара
Категория: Творчество ВОСПОМИНАНИЯ ЛИКВИДАТОРА КАТАСТРОФЫ НА ЧАЭС 1986 ГОДА «Нет больше победы, чем победа над собой! Главное-не пасть на колени перед врагом.»
Уважаемые собратья, друзья товарищи! Нельзя не согласиться с сказанным. В посёлке Раздольное, данный праздник на подобающем уровне, последний раз был отмечен 30 ноября 2019 года, с вручением цветов, почетных грамот, наград, проведением митинга у памятного знака \"Герои Чернобыля\"и возложением цветов. Затем начались отписки на наши обращения, по проведению мероприятий 26 апреля и 30 ноября, ссылаясь на короновирусную инфекцию, террористическую опасность, стихийные бедствия и так далее, по сегодняшний день. Хотя в тоже время администрация района, проводила другие мероприятия без ограничения присутствующих людей и масок, с целью не распространения коронавирусной инфекции. Что это? Да ни что иное, как двойные стандарты. И нельзя сказать, что в Раздольненском районе, чиновники поступали так, как им позволяли. Просто их аргументы для непроведения мероприятий по просьбе нашей местной организации РООИ Союз \"Чернобыль\" оказываются уже три года весомее наших. Хорошо, тогда скажем так, что в таком случае кроме письменного обращения нам остаётся делать, что бы было по нашему? Объявлять голодовку, выйти на митинг или брать штурмом администрацию района??? Это всего лишь рассуждения, а ни что иное. Данные действия это нарушения закона, а мы чернобыльцы законопослушные граждане и патриоты своей Родины и страны. Без сомнения, что положение дел зависит полностью от людей на местах.До сих пор мы находили общий язык с властью на местах. Но что произошло и по каким причинам, думаю нам всем необходимо разобраться. По 30 ноября этого года в частности в нашем районе есть вопросы к властям. Я сейчас говорю сугубо о своём личном мнении, во всяком случае пока. У памятного знака на возложении цветов, меня попросили члены нашей организации при публикации статьи о проведении 30 ноября в нашем районе, не высказывать и не судить строго администрацию района за игнорирование проведения мероприятий к Дню чествования участников техногенных аварий и катастроф. Ссылаясь на то, что власти заняты устранением последствий урагана. Да конечно много работы, но ведь параллельно проводится не смотря на это многие другие мероприятия,а День чествования участников техногенных аварий и катастроф, полностью районной властью игнорирован. Если в таком случае игнорировать и ссылаться на какие-то другие проблемы, то можно же многое простить и забыть,а то и вообще потерять память и совесть. Не все члены нашей организации готовы прощать властям и считать, что у них есть занятость более важными делами. Есть и многие которые согласны со мной и думают, что нельзя молчать и потакать им. А это значит, что есть надежда и вера в лучшее и в то, что подвиг ликвидаторов Чернобыльской катастрофы ни когда не будет забыт.
Огромное спасибо, уважаемый Владимир Петрович за Ваши пожелания! Рад видеть Вас на сайте в качестве не гостя. а зарегистрированного постоянного пользователя. Хочется пожелать Вам и всем белорусским собратьям - веры, силы духа и стойкости в борьбе за свои права.
Дорогие крымские друзья-ликвидаторы! Если уже у вас возникают такие проблемы, то что говорить нам, белорусским. У нас полное игнорирование, неуважение и самое, что ни есть, скотское отношение к данной категории. Когда я в 2016 году решил \"расшевелить\" чернобыльское движение в своем самом маленьком районе Беларуси - Берестовицком, попытался запросить списки проживающих и умерших ликвидаторов в райисполкоме, районной больнице, райсобесе, военкомате и РОВД, то только последний и предоставил их. Остальные сослались на статью Конституции о конфеденциальности и врачебную тайну. Пришлось самому путем опроса населения собирать эти сведения и мне это удалось. Затем райисполком категорически отказал нам в установке за собственные средства памятный знак \"Землякам-ликвидаторам\" с мотивацией ....\"нет достаточных оснований\". И мне снова почти три года пришлось искать \"основания\" в высших органах власти. В общем, сами видите, какое к нам в стране отношение. Более того, практически все социальные гарантии уже давно отменены для ликвидаторов.
«…До этого мне довелось неоднократно руководить полётами, как на аэродромах, так и в полевых условиях во время многочисленных учений. На полигонах мы не раз отрабатывали и бомбометание, и перевозку грузов на внешней подвеске вертолётов. Так что такую науку как баллистика, я хорошо знал не только в теории, но и на практике. Этот опыт очень пригодился в Припяти… Вместе со своим непосредственным начальником полковником Нестеровым Борисом Александровичем я прибыл в Припять в послеобеденное время 27 апреля. Стали искать место, откуда можно наводить вертолёты на цель. К тому времени мы уже знали, что предстоит сброс каких-то грузов на разрушенный реактор. Но каким образом будет организована эта работа и что именно предстоит сбрасывать – ещё известно не было. Тем не менее, стали искать такое место, откуда бы хорошо были видны и летящие вертолёты, и объект, на который предстоит сбросить груз. Вначале побывали на городском стадионе. Он не подошёл – слишком близко к станции, да и 4-й энергоблок с земли едва виден. Посмотрели ещё несколько вариантов – тот же результат. Подходящее место нашли только на следующий день. Это была крыша гостиницы «Полесье». С неё до блока было 1800 метров. Первые три дня полётами руководил полковник Нестеров, а когда он набрал предельно допустимую дозу облучения и его увезли в московский госпиталь – передал эти обязанности мне.
У меня был помощник – летчик Станислав Иванов. Его по каким-то причинам отстранили от полётов на один год. Сообразительный, толковый парень. С нами был ещё и прапорщик-радист с переносной радиостанцией. Фамилии его – пусть меня извинит – уже не помню. Наш командный пункт был вполне подходящим, но вот беда – солнце палит нещадно, да и радиоактивная пыль оседает прямо на нас. Тогда мы взяли один парашют и сделали из него навес – стало немного лучше. Позже мы «сориентировались на местности» и перебрались на балкон банкетного зала – он находился сразу под крышей. С него работать было еще удобнее.
В первый день руководства полётами я был на крыше в обычной армейской рубашке с длинными рукавами. Вечером возвратился в Чернигов – лицо и кисти рук горят, ещё и температура тела заметно поднялась. Ощущения такие, будто изрядно обгорел где-то на черноморском пляже. Тогда я попросил заместителя начальника Черниговского летного училища полковника Соболева Владимира Ильича (11-го мая он сменил меня на крыше гостиницы) найти мне лётный шлемофон с ларингофонами (до этого я пользовался выносным микрофоном), защитные очки и общевойсковой защитный комплект с перчатками. Все последующие дни в такой экипировке и работал…
…Полёты начинались в 7 утра и заканчивались в 21 час. Позже этого времени, в сумерках, обеспечить прицельные попадания было уже невозможно. В первый день руководства полётами я после первых двух сбросов сориентировался в баллистической траектории полёта грузов, и дальше всё пошло по отработанной схеме. Вдоль станции были установлены опоры линий электропередач. По ним и ориентировался, на глаз определяя скорость вертолёта.
По моей оценке, примерно 80% грузов попадали в развалины реактора, остальные – ложились с перелётом. Меня предупредили: ни один груз не должен упасть с недолётом! Три блока ЧАЭС хотя и были заглушены, но находились в рабочем состоянии и повредить их, распределительную подстанцию, нельзя было ни в коем случае.
Мне рассказывали, что когда Правительственной комиссии доложили о результатах сбросов на реактор, академик Велихов не поверил в эти 80% и сам поднялся на вертолёте, чтобы оценить точность нашей работы. Позже мне передали его распоряжение: сбрасывать свинец не в одну точку, а по всей поверхности активной зоны реактора. Но на скорости машины 100-120 км/час и при высоте полета 200 метров выполнить такое требование было нереально. Да и труба нам очень мешала. Честно говоря, мы пытались её разрушить, но, как видите, она устояла.
Мне выпало руководить полётами до 9 мая включительно. После этого никаких сбросов на реактор уже не было… Грузы сбрасывали самые разные. Насколько я понимаю, выбросы из реактора заметно сократились, когда туда стали бросать доломитовую крошку. Во всяком случае, радиация над 4-м блоком резко уменьшилась. Но это мои предположения… Наша «бомбардировка» была ведь палкой о двух концах. Возвращаясь после окончания полётов из Припяти в Чернигов, я всегда пролетал над реактором – проверял, что сделано за день. И вот летишь вечером – прибор показывает 150 рентген/час. Утром следующего дня, обычно в 6:30, снова заглядываешь в реактор – прибор уже зашкаливает. А это означает, что над ним более 500 рентген. Прихожу к выводу, что наша работа имела очень маленький, если не нулевой эффект. А тем более, когда мы сбрасывали свинец. Он моментально плавился и куда-то утекал, а если не попадал в бывшую активную зону –разрушал остатки конструкции 4-го блока.
После возвращения из Припяти мне поручили организовать работу по доставке на крышу АЭС самых различных грузов: приборов, робототехники, каких-то приспособлений для проведения дезактивации. Много тогда было уникальных полётов, необычных технических решений. Чего только стоила операция по замеру температуры в разрушенном реакторе, которую мастерски провёл полковник Волкозуб Николай Андреевич! Или та же попытка накрыть разрушенный реактор огромным металлическим колпаком! Об этом можно рассказывать и рассказывать…
В зоне аварии я находился больше месяца - до 8 июня. Меня теперь иногда спрашивают: а какая у Вас доза облучения? Если по документам – 28 рентген. Но это то, что мне записали за те 9 дней, пока я руководил полётами. А после этого я и не настаивал на каком-то дополнительно учёте. Тогда ведь все летчики боялись, что если наберешь большую дозу, врачи за тебя возьмутся основательно. В таком случае можно было запросто навсегда распрощаться с лётной работой. А мне хотелось ещё полетать. Так что, сколько во мне рентген на самом деле, я в те времена не знал, а теперь и знать не хочу. Зачем загружать свою, и без того седую голову, лишней негативной информацией?...».
Посетив Национальный музей «Чернобыль» в марте этого года, полковник Мимка передал научным сотрудникам ряд фотокопий собственных документов времен его участия в Чернобыльской эпопеи. Среди них летная книжка, справка об облучении, удостоверение участника ликвидации последствий аварии на ЧАЭС в 1986 г. (Старого образца), агитационная листовка. Представляем вниманию читателей страницы нашего музея в Facebook фотографии этих реликвий.
Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь. Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.
Информация
Комментировать статьи на сайте возможно только в течении 100 дней со дня публикации.