Что касается выплат по Закону 1244-1 чернобыльцам.
Забывая подать заявления на выплату ежегодной компенсации, в частности за вред здоровью они ее не получают. Поэтому, чернобыльцы высказывали пожелания об упрощении порядка, чтобы такая и подобные компенсации выплачивались в беззаявительном порядке. Но Правительство усложнило этот процесс и теперь к началу следующего года количество чернобыльцев оставшихся без таких выплат может увеличиться. Считаю, что Государство обязано выплачивать положенные по Закону выплаты не спрашивая на то желания получателя такой выплаты, без заявлений от них.
Уважаемые крымчане чернобыльцы, пользователи сайта. Эта публикация к 8.15 час. 14 октября имеет 1060 просмотров, но только 15 человек проголосовавших в опросе. Неужели не интресен итог? Не верю что Вы столь инертны. Пожалуйста активней, включайтесь в процесс. Не отмалчивайтесь, Ваше мнение важно! И оно будет иметь немаловажное значение.Если Вы, уважаемые пользователи сайта не находите свой вариант ответа в опросе, предложите его в комментарии к публикации, как это сделал Самбурский Г.А.
Не секрет, что некоторые чернобыльцы, забывая подать заявления на выплату ежегодной компенсации, в частности за вред здоровью в итоге ее не получают. По этой причине чернобыльцы высказывали пожелания об упрощении процесса, чтобы такая и подобные компенсации выплачивались в беззаявительном порядке. Однако внесенные Правительством изменения в порядок начисления таких выплат созданием излишней волокиты усложнили этот процесс и теперь возможно к концу года, к сожалению количество чернобыльцев не получивших такие выплаты может увеличиться. Сведений о получателях таких выплат у плательщика предостаточно. Сколько можно перепроверять их?
Уважаемая администрация сайта, уважаемый Григорий Яковлевич, вы как- то там на редакторском совете сайта определитесь..... Вот вы предлагаете проголосовать и сказать наше мнение о товарище Ткачёвой М.Р. Никого не хочу обидеть, выражаю только своё личное мнение, но думаю, что я не одинок в своих мыслях. Я не знаю этого человека, не знаю, чем она конкретно занимается, автором каких инициатив является, что реально сделала в своем регионе и в Крыму и т.д и т.п. Перечень вышеперечисленных ссылок по печатным и видео-материалам абсолютно не проясняет картину об информационном массиве деятельности уважаемой Ткачёвой Марины Рувиновны как в общественно-социальной так и чернобыльской направленности. Более чем за полторы суток нахождения статьи на сайте, сегодня на 19.40 проголосовало всего 13 человек из просмотревших эту статью 270 человек. Это только 4,8 % !!! Так вот стоит ли ставить на сайте вопрос о голосовании за человека, о деятельности которого, никто не знает ???
«…До этого мне довелось неоднократно руководить полётами, как на аэродромах, так и в полевых условиях во время многочисленных учений. На полигонах мы не раз отрабатывали и бомбометание, и перевозку грузов на внешней подвеске вертолётов. Так что такую науку как баллистика, я хорошо знал не только в теории, но и на практике. Этот опыт очень пригодился в Припяти… Вместе со своим непосредственным начальником полковником Нестеровым Борисом Александровичем я прибыл в Припять в послеобеденное время 27 апреля. Стали искать место, откуда можно наводить вертолёты на цель. К тому времени мы уже знали, что предстоит сброс каких-то грузов на разрушенный реактор. Но каким образом будет организована эта работа и что именно предстоит сбрасывать – ещё известно не было. Тем не менее, стали искать такое место, откуда бы хорошо были видны и летящие вертолёты, и объект, на который предстоит сбросить груз. Вначале побывали на городском стадионе. Он не подошёл – слишком близко к станции, да и 4-й энергоблок с земли едва виден. Посмотрели ещё несколько вариантов – тот же результат. Подходящее место нашли только на следующий день. Это была крыша гостиницы «Полесье». С неё до блока было 1800 метров. Первые три дня полётами руководил полковник Нестеров, а когда он набрал предельно допустимую дозу облучения и его увезли в московский госпиталь – передал эти обязанности мне.
У меня был помощник – летчик Станислав Иванов. Его по каким-то причинам отстранили от полётов на один год. Сообразительный, толковый парень. С нами был ещё и прапорщик-радист с переносной радиостанцией. Фамилии его – пусть меня извинит – уже не помню. Наш командный пункт был вполне подходящим, но вот беда – солнце палит нещадно, да и радиоактивная пыль оседает прямо на нас. Тогда мы взяли один парашют и сделали из него навес – стало немного лучше. Позже мы «сориентировались на местности» и перебрались на балкон банкетного зала – он находился сразу под крышей. С него работать было еще удобнее.
В первый день руководства полётами я был на крыше в обычной армейской рубашке с длинными рукавами. Вечером возвратился в Чернигов – лицо и кисти рук горят, ещё и температура тела заметно поднялась. Ощущения такие, будто изрядно обгорел где-то на черноморском пляже. Тогда я попросил заместителя начальника Черниговского летного училища полковника Соболева Владимира Ильича (11-го мая он сменил меня на крыше гостиницы) найти мне лётный шлемофон с ларингофонами (до этого я пользовался выносным микрофоном), защитные очки и общевойсковой защитный комплект с перчатками. Все последующие дни в такой экипировке и работал…
…Полёты начинались в 7 утра и заканчивались в 21 час. Позже этого времени, в сумерках, обеспечить прицельные попадания было уже невозможно. В первый день руководства полётами я после первых двух сбросов сориентировался в баллистической траектории полёта грузов, и дальше всё пошло по отработанной схеме. Вдоль станции были установлены опоры линий электропередач. По ним и ориентировался, на глаз определяя скорость вертолёта.
По моей оценке, примерно 80% грузов попадали в развалины реактора, остальные – ложились с перелётом. Меня предупредили: ни один груз не должен упасть с недолётом! Три блока ЧАЭС хотя и были заглушены, но находились в рабочем состоянии и повредить их, распределительную подстанцию, нельзя было ни в коем случае.
Мне рассказывали, что когда Правительственной комиссии доложили о результатах сбросов на реактор, академик Велихов не поверил в эти 80% и сам поднялся на вертолёте, чтобы оценить точность нашей работы. Позже мне передали его распоряжение: сбрасывать свинец не в одну точку, а по всей поверхности активной зоны реактора. Но на скорости машины 100-120 км/час и при высоте полета 200 метров выполнить такое требование было нереально. Да и труба нам очень мешала. Честно говоря, мы пытались её разрушить, но, как видите, она устояла.
Мне выпало руководить полётами до 9 мая включительно. После этого никаких сбросов на реактор уже не было… Грузы сбрасывали самые разные. Насколько я понимаю, выбросы из реактора заметно сократились, когда туда стали бросать доломитовую крошку. Во всяком случае, радиация над 4-м блоком резко уменьшилась. Но это мои предположения… Наша «бомбардировка» была ведь палкой о двух концах. Возвращаясь после окончания полётов из Припяти в Чернигов, я всегда пролетал над реактором – проверял, что сделано за день. И вот летишь вечером – прибор показывает 150 рентген/час. Утром следующего дня, обычно в 6:30, снова заглядываешь в реактор – прибор уже зашкаливает. А это означает, что над ним более 500 рентген. Прихожу к выводу, что наша работа имела очень маленький, если не нулевой эффект. А тем более, когда мы сбрасывали свинец. Он моментально плавился и куда-то утекал, а если не попадал в бывшую активную зону –разрушал остатки конструкции 4-го блока.
После возвращения из Припяти мне поручили организовать работу по доставке на крышу АЭС самых различных грузов: приборов, робототехники, каких-то приспособлений для проведения дезактивации. Много тогда было уникальных полётов, необычных технических решений. Чего только стоила операция по замеру температуры в разрушенном реакторе, которую мастерски провёл полковник Волкозуб Николай Андреевич! Или та же попытка накрыть разрушенный реактор огромным металлическим колпаком! Об этом можно рассказывать и рассказывать…
В зоне аварии я находился больше месяца - до 8 июня. Меня теперь иногда спрашивают: а какая у Вас доза облучения? Если по документам – 28 рентген. Но это то, что мне записали за те 9 дней, пока я руководил полётами. А после этого я и не настаивал на каком-то дополнительно учёте. Тогда ведь все летчики боялись, что если наберешь большую дозу, врачи за тебя возьмутся основательно. В таком случае можно было запросто навсегда распрощаться с лётной работой. А мне хотелось ещё полетать. Так что, сколько во мне рентген на самом деле, я в те времена не знал, а теперь и знать не хочу. Зачем загружать свою, и без того седую голову, лишней негативной информацией?...».
Посетив Национальный музей «Чернобыль» в марте этого года, полковник Мимка передал научным сотрудникам ряд фотокопий собственных документов времен его участия в Чернобыльской эпопеи. Среди них летная книжка, справка об облучении, удостоверение участника ликвидации последствий аварии на ЧАЭС в 1986 г. (Старого образца), агитационная листовка. Представляем вниманию читателей страницы нашего музея в Facebook фотографии этих реликвий.
Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь. Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.
Информация
Комментировать статьи на сайте возможно только в течении 100 дней со дня публикации.
Симферополь:
Просмотров: 993 | 
Комментариев: (0)
