КРЫМСКИЙ ПОРТАЛ ЧЕРНОБЫЛЬЦЕВ - ЧЕРНОБЫЛЬСКИЙ СПАС

Из рассказа Петра Ивановича:

«... Наш цех радиационной безопасности выполнял разные работы. Мы осуществляли радиационный и дозиметрический контроль при выполнении в зоне отчуждения строительно-монтажных, дезактивационных работ, контролировали меры по сбору и захоронению радиоактивных отходов, другие виды работ хозяйственной деятельности предприятий, если такой контроль на предприятиях отсутствовал.
Наши специалисты следили за уровнем радиационного загрязнения заведений общественного питания и общежитий в зоне отчуждения, дежурили на контрольно-дозиметрических постах на границе зоны отчуждения.

Проверяли все грузы, вывозимые за пределы зоны отчуждения, транспортные средства, выезжающих личную одежду, обувь и ручную кладь людей, оставляли зону.
Такой контроль и сегодня проводится на четырех стационарных контрольно дозиметрических постах. Они перекрывают транспортные потоки в Киевском, Славутичском и западном направлениях».

По официальным данным, на 1 января 1985 на Чернобыльской АЭС работали 5855 человек. Из них 1138 были инженерно-техническими работниками, 211 - служащими, 3957 - рабочими.

Разными путями пришли эти люди в атомную энергетику. Ситуацию с комплектованием кадров ЧАЭС в определенной степени иллюстрируют биографии тех работников станции, которые стали прототипами главных героев британско-американского пятисерийном минисериала «Чернобыль».

Кто-то из этих людей приехал на ЧАЭС из других атомных объектов СССР, в том числе и таких, которые работали на военно-промышленный комплекс (среди них был, например, заместитель главного инженера ЧАЭС Анатолий Степанович Дятлов).

Некоторые до АЭС работали на тепловых электростанциях (директор станции Виктор Петрович Брюханов, главный инженер станции Николай Максимович Фомин). Среди инженерного состава было немало таких, которые прибыли на ЧАЭС по распределению после окончания высшего учебного заведения. Среди них и герои сериала старший инженер управления реактором 4-го энергоблока Леонид Федорович Топтунов и так называемые «чернобыльские дайверы» - инженеры Алексей Михайлович Ананенко и Валерий Алексеевич Беспалов. Третий «дайвер» - Борис Александрович Баранов - работал до ЧАЭС на ТЭЦ Криворожского металлургического завода.

Была и довольно многочисленная категория специалистов, которые сначала работали в строительных организациях, возводили Чернобыльскую АЭС, а со временем, по разным причинам сменили места работы и стали членами трудового коллектива эксплуатационников станции. К числу таких относится и бывший дозиметрист отдела охраны труда и радиационной безопасности Петр Иванович Стиба. Он родился в 1949 году на Полтавщине.

После завершения обучения в Сватковской средней школе сначала работал в колхозе, а затем на Подставском кирпичном заводе (Сумская область). Летом 1969 закончил Горловское ПТУ №88, в котором получил специальность машиниста электровозов и гидровозов (локомотив с механическим аккумулятором энергии) и электрослесаря ​​четвертого разряда. После этого несколько месяцев работал под землей - руководил электровозом на шахте «Комсомолец» в городе Горловка.

Работал на глубинах 720, 830, 950 метров. В ноябре того же года был призван в ряды Советской армии. Военную службу проходил в одном из зенитно-ракетных полков Московского округа ПВО в должности оператора ручного управления ракетами «земля - ​​воздух».

После увольнения в запас в ноябре 1971 Петр Иванович опять пошел в горняки. Теперь он работал на шахте имени Гагарина в городе Горловка подземным проходчиком горных выработок. Одновременно учился на вечернем отделении Горловского индустриального техникума им. Румянцева.

В июле 1975 успешно защитил диплом и получил специальность горный техник. Но после этого в шахту больше не вернулся, потому что с детства мечтал заниматься работой, связанной с автоматизацией и электрификацией - хотелось собирать схемы, налаживать электронные приборы и тому подобное. Поэтому в марте 1976 Петр Иванович устроился на работу в Донецкое ремонтно-строительное управление связи на должность монтажника. В его обязанности входил монтаж, наладка и ввод в эксплуатацию различных средств связи, автоматических телефонных станций, радиоузлов, телетайпов.

С бригадой монтажников Петр Иванович объездил много городов и поселков Донецкой области. Работа ему нравилась, но хотелось иметь собственное жилье (в то время он был уже женат, имел сына), а в связистов такой перспективы не было.

Поэтому в поисках лучшей доли оставил профессию связиста, и по предварительной договоренности переехал работать на стройку Чернобыльской АЭС, где ему твердо пообещали выделить квартиру.

С 15 декабря 1977 Петр Иванович начал работать электромонтажником в Чернобыльском монтажном управлении всесоюзного треста «Гидроэлектромонтаж». Сначала снимал комнату в селе Копачи, а через 2,5 года, что по советским меркам было достаточно быстро, действительно получил жилье в городе Припять. Сначала это была однокомнатная, а затем и двухкомнатная квартира. Все складывалось достаточно удачно: его ценили на работе, достойными были и заработки, но со временем разъездной характер работы перестал удовлетворять 34-го летнего электромонтажника. Поэтому в августе 1983 он уволился с предыдущего места работы, и устроился работать на Чернобыльскую АЭС дежурным дозиметристом отдела охраны труда и радиационной безопасности.

Из рассказа Петра Ивановича Стиба:
«... Трест« Гидроэлектромонтаж »был большим объединением электромонтажных управлений, участков и других структурных подразделений, выполнявших электромонтажные работы на строительстве всех гидроэлектростанций Советского Союза. Сначала работы проводились на многочисленных тепловых электростанциях, а затем в связи с развитием атомной энергетики, стали принимать заказы по электромонтажу на АЭС. Также выполняли много электромонтажных работ и на других объектах, в том числе и за рубежом СССР.

Чернобыльское монтажное управление, штат которого составлял где-то 650-700 работников, в основном выполняло работы на строительстве Чернобыльской атомной электростанции. Работали и в городе Припять, и на других объектах, которые входили в инфраструктуру АЭС. Поэтому я помимо основной работы на строительстве ЧАЭС, участвовал в строительстве Усть-Илимского лесопромышленного комплекса, Финской электроподстанции (это на границе с Финляндией в городе Выборг Ленинградской области), Калининской АЭС в городе Удомля и электроподстанции в городе Максатиха (оба объекта находились на территории Калининской, сейчас Тверской, области России) и на других объектах энергетики СССР... ».

Лучшая бригада электромонтажников Припятского управления треста «Гидроэлектромонтаж». 1979

Фото сделано на территории ЧАЭС (в дальнейшем на этом месте была построена дизель-генераторная 4-го энергоблока). Бригадир электромонтажников Шлеин Иван Митрофанович - в центре в очках, электромонтажник Стиба Петр Иванович - слева в дверях.


Работал Стиба П.И. посменно: три смены подряд по 8 часов, потом два дня отдыха. По его словам, у них была дружная смена. В выходные дни они вместе отдыхали, ходили в лес по грибы и ягоды, выезжали моторными лодками на рыбалку на реку Припять, путешествовали прекрасными местами Полесского края.

АСРК "Горбач" обеспечивала дистанционное измерение гамма-излучения, содержания активных радионуклидов в аэрозолях и газах в особо опасных в радиационном отношении помещениях ЧАЭС.

Так продолжалось до 26 апреля 1986 На время взрыва 4-го энергоблока Чернобыльской АЭС он находился дома, так как накануне в 00 часов 26.04. 1986 изменился с дежурной смены. Именно во время нее должны были состояться те же злосчастные испытания на 4-м энергоблоке, но по неизвестным тогда Петру Ивановичу причин их перенесли на следующую смену.

Во время нее и была проведена и роковая проверка возможности использования инерции турбины генератора для питания систем реактора в случае потери внешнего электропитания.
Жила семья Стиба на улице Героев Сталинграда, в 5-м микрорайоне, а это противоположная от ЧАЭС часть города Припять. Поэтому взрыва реактора 4-го энергоблока ни он, ни его родные не услышали. «Утром, - рассказывает Петр Иванович, - мой свояк отвел сына в подготовительный класс соседней 5-й школы и зашел ко мне. Он жил в 1-м микрорайоне (это ближайший к АЭС), но тоже ничего не знал об аварии.

Позавтракали вместе, а потом пошли на рынок, который находился неподалеку от железнодорожной станции Янов. Когда выходили из дома, у своего подъезда я увидел нескольких милиционеров, яки сидели на лавочке с противогазовыми сумками через плечо и о чем-то между собой разговаривали. Какого удивление или тревоги это у меня не вызвало - могло быть много причин, по которым они собрались вместе. А уже когда прошли более половины города, встретил своего знакомого, который сообщил, что рынок не работает: на АЭС произошла авария, и торговцев (а большинство из них приезжала из Беларуси) не пустили в Припяти.

И снова я подумал: «Если бы было что-то серьезное - меня бы уже вызвали (так было предусмотрено планом действий при аварии). А если не сообщают -тож ничего особенного».
До обеда я занимался какими-то домашними делами, а когда сын свояка вернулся из школы - мы втроем пошли к их «малосемейки». И уже там, когда я вышел на ступени покурить, с 9-го этажа увидел нечто невероятное - верхняя часть 4-го энергоблока была разрушена, над ней поднимался легкий дым. Пламя я не увидел - может потому, что день был очень солнечный.

Стало понятно, что на АЭС происходит что-то чрезвычайное. Я предложил семьи свояка перебраться в нашу квартиру, но они отказались - тогда мало кто понимал, какая опасность нависла над городом. Мой 13-летний сын, например, не прислушивался слов матери, и вечером того же дня пошел ночевать в квартиру свояка - то есть ближе к разрушенного реактора.

А в 16 часов того же дня я вступил в очередную смену. Служебный автобус подвез нас на этот раз не в здание АБК-2, где мы обычно переодевались, а в АБК-1. Там меня удивило, что на входе в фойе стояли не коллеги-дозиметристы, а знакомые ребята из нашего отдела. Они работали слесарями и занимались ремонтом дозиметрических приборов.

А тут смотрю - им выдали эти самые приборы, проинструктировали, как ими пользоваться, и они обмеривали тех, кто входил в здание и выходил из нее. Или таким образом берегли нас, профессиональных дозиметристов, или уже не было резерва специалистов - об этом я мог только догадываться.
Прямо на проходной нам выдали таблетки йодистого калия, я свои проглотил. Переоделся в какой-то свободной шкафу и пошел на свое рабочее место - в помещение щита управления автоматической системы радиационного контроля 2-й очереди станции.

Оно находилось между 3-м и 4-м блоками. В то время система «Горбач», которая контролировала радиационную ситуацию на 4-м энергоблоке, вышла из строя, а на 3-м блоке она еще работала. Поэтому мы приступили к выполнению своих привычных обязанностей. Дозиметристы предыдущей смены - Николай Горбаченко и Николай Навальный, которые работали в аварийную смену, к тому времени уже находились в больнице Припяти. Николаю Горбаченко был установлен диагноз «острая лучевая болезнь», в дальнейшем он проходил длительное лечение в 6 клинике Москвы, и после того к работе на АЭС, безусловно, уже не вернулся. Что именно произошло ночью на 4-м энергоблоке нам никто толком объяснить не мог.

В помещении нашей щитовой кроме приборов РУП-1, КРБ, КРА и других, которыми мы повседневно пользовались до аварии (они, к сожалению, не были рассчитаны на измерения высоких доз излучения), был уже и армейский ДП-5В. Ранее мы его не изучали, поэтому начали осваивать этот измеритель мощности дозы, как говорится, в ходе боя. Психологически было несколько сложно перейти от привычных микрорентген в секунду до рентген в час. Признаться, осознание того, насколько опасны такие большие уровни радиации, пришло ко мне не с первого часа работы в новых условиях. И это при том, что я хорошо знал как влияет на организм человека радиационное облучение.

Для измерения индивидуальных доз облучения вместо доаварийных кассет ИФКУ (они фиксировали максимальную дозу в 2 рентгены и «засветились» в первые минуты после взрыва) мы стали выдавать армейские прямопоказывающий дозиметр ДКП-50. Они были рассчитаны на 50 рентген. Ранее мы такими никогда не пользовались. К тому же, они не проходили необходимого обслуживания и давали неточные результаты. С тех пяти, которые я в тот день положил в карман куртки, только один показал 9 рентген, а на остальных дозиметров стрелки даже не сдвинулись с нуля. Впоследствии, когда был разработан методики и организована группа по реконструкции полученных доз облучения, мне, например, только за одну смену 26 апреля насчитали почти 50 рентген.

Время от времени руководство изменения АЭС ставило нам задачу измерить уровни радиации то в одном, то в другом месте 3-го и 4 блока. Была, в частности, команда определить уровни радиации на крыше 3 энергоблока. Но когда старший инженер радиационной безопасности (РБ) Белоус Владимир Игоревич, начальник смены СБ Дмитриенко Александр Васильевич и я было сунулся туда - ГП-5 сразу же «зашкалило» на поддиапазоне в 200 рентген. Доложили об этом руководству изменения АЭС. Более на такие участки нас не посылали. Позже, насколько мне известно, на крыше было проведено дозиметрическую разведку с вертолетов. Там уровне излучения достигали 1000 и более рентген.

Сменился с дежурства как всегда в 24 часов. На этот раз в Припять нас везли не ползут пропускной пункт №2, как днем, а по дороге, которая проходила через тот же пресловутый Рыжий лес (тогда он был еще зеленым). Какие там были уровни радиации - не знаю, так как никаких приборов радиационного контроля в автобусе не было. В те времена мы еще жили в доаварийными меркам, а согласно им выносить такие приборы за пределы ЧАЭС запрещалось.

С 29 апреля я согласно графика и приказа по ЧАЭС должен был уйти в отпуск. Накануне, в субботу 26 апреля, подошел к своему руководителю - старшего инженера РБ Владимира Игоревича Белоуса, спрашиваю: «На станции такие события. Как быть с моей отпуском? ». Он говорит: «Судя по всему, одним днем ​​здесь все не закончится, так что иди пока отдыхай. Будешь нужен - вызовем! ». Итак следующий день, когда в 14 часов началась эвакуация, наша семья (жена тогда была беременна вторым ребенком) и семья свояка (в воскресенье утром они все же перебрались в нашу квартиру) были эвакуированы в село Орджоникидзе Полесского района. Это село существует и сегодня, хотя в нем и осталось меньше двухсот жителей.

Там нас поселили у какой-то бабушки. Дом был небольшой - мы с женой спали на полу. На следующий день помогали хозяйке сажать картошку, а через день нас осмотрела выездная бригада медиков. Мы чувствовали себя вроде нормально, жалоб не заявили. Об этом нам выдали соответствующую справку. А 30-го апреля, через Иванков и Киев, выехали на родину моего свояка - в город Сердобск Пензенской области ... ».

После завершения отпуска Стиба П.И. продолжил работать на станции. В то время на ЧАЭС шли активные восстановительные работы на всех трех остановленных энергоблоках. Их надо было дезактивировать, подготовить к пуску и последующей эксплуатации. Одновременно шло строительство укрытия для разрушенного 4-го энергоблока. И все это в условиях повышенных уровней радиации.

«На дозиметристов тогда был повышенный спрос, - вспоминает Петр Иванович. Все работы начинались с радиационной разведки. Персонал контролировали на предмет радиоактивного загрязнения при выходе из рабочих мест, при прибытии в зону отдыха, столовой, на входе в административно-бытового корпуса, и тому подобное. Очередную смену в первые дни доставляли на станцию ​​на военных бронетранспортерах. Затем изготовили несколько специальных автобусов ЛАЗ, которые были обшиты свинцовыми листами.

Эти машины были герметичными, воздух в салон подавалось через систему вентиляции, как в бомбоубежищах. Возле села Копачи оборудовали пересадочный площадку. К нему людей подвозили на обычных автобусах, а уже на этой площадке происходила пересадка на специальный транспорт. Аналогично происходило движение и в обратном направлении.

Как оперативный персонал мы работали сменами по 12 часов, по специальному графику. Для всех с 1 июля 1986 была введена вахтовый метод работы. В период вахты работники проживали в поселке «Зеленый Мыс», расположенном за пределами 30-километровой зоны, а выходные дни проводили по месту постоянного проживания или на выделенных для этого базах отдыха. Продолжительность рабочего дня оперативного персонала составляла 12 часов, для эксплуатационного персонала и всех остальных сотрудников станции - 10 часов».


В таком режиме дозиметрист Стиба работал пока не был построен город Славутич. После этого персоналу АЭС было предложено переселиться в новый город (еще до того 1 августа 1986 г., Семья Стибы получила квартиру в Киеве). Тех, кто отказался, уволили с работы по статье, которую, по мнению Петра Ивановича, было придумано именно на такой случай. В его трудовой книжке записали: «Уволен по п. 6 ст.15 Основ законодательства Союза ССР и союзных республик в труде из-за отказа от продолжения работы в связи с изменениями существенных условий труда (переход на безвахтовый режим эксплуатации ЧАЭС из г. Славутич».


Работник (фамилия не установлена) 5-й смены на щите управления автоматической системы радиационного контроля (АСРК) 3-го энергоблока Чернобыльской АЭС и объекта "Укрытие". 1988

Дозиметрист Стиба Петр Иванович на щите управления автоматической системы радиационного контроля (АСРК) 3-го энергоблока Чернобыльской АЭС и объекта "Укрытие". 1988

Из рассказа Петра Ивановича Стиба:

«... В функциональные обязанности дозиметристов АЭС входил контроль радиационной обстановки в помещениях и на территории атомной станции, а также в тридцати километровой зоне вокруг АЭС. Контроль радиационной обстановки проводился инструментальным измерением мощности дозы гамма излучения.

Проверялось загрязнения поверхностей оборудования, стен, пола, спецодежды, кожи работников бета и альфа частицами. Спектральным, ионизирующим и другими методами анализа измерялся содержание радионуклидов в воздухе, воде, растениях и животных.
Также перед началом работ в радиационно-опасных местах, где человек может получить такую ​​дозу радиоактивного облучения, превышающую допустимую, дозиметристы проводили радиационную разведку и устанавливали срок пребывания работника в опасном месте.

Кроме того, дозиметристы давали рекомендации относительно средств индивидуальной защиты, нужно применять при выполнении тех или иных работ и относительно пользования приборами измерения индивидуальной дозы облучения ».




После увольнения с АЭС Петр Иванович почти три месяца нигде не работал, а в марте 1990 г. устроился на работу в НПО "Припять". Начинал дозиметристом 5-го разряда в цехе радиационной безопасности (ЦРБ) Управление дозиметрического контроля. Со временем стал мастером ЦРБ, а в 2000 г. был назначен заместителем начальника цеха. Так работал до октября 2005 года, пока по состоянию здоровья ему не было запрещено дальше находиться в зоне радиоактивного загрязнения. Без малого год он не мог найти новую работу, потому что, по его наблюдениям, людям в возрасте под разными предлогами отказывали в трудоустройстве как государственные, так и частные организации. Тем более, что полноценно работать физически он уже не мог.

Но кто ищет, тот, как известно, и находит. Как-то Петр Иванович случайно встретил своего земляка из Полтавской области, которого знал еще по работе в Припяти. Тот помог ветерану АЭС устроиться на работу в филиал Государственного предприятия "Укрэнергоуголь". Там в должности ведущего инженера службы охраны труда он работал до мая 2014, когда окончательно ушел на заслуженный отдых.

Посетив в прошлом году Национальный музей «Чернобыль», Петр Иванович Стиба передал в фонды музея свой цифровой фотоархив времен его работы в тресте «Гидроэлектромонтаж» и на ЧАЭС, свою подробную автобиографию с многочисленными фотоиллюстрациями к ней, подготовленную им работу на тему: "Организация радиационной и дозиметрического контроля в зоне отчуждения" (в 2001 г.. он учился в украинском радиологическом учебном центре).


National Chernobyl Museum

Если Вам понравилась новость поделитесь с друзьями :

html-cсылка на публикацию
BB-cсылка на публикацию
Прямая ссылка на публикацию

• Share this on Facebook
• Tweet This!
• Add this to Google Bookmarks
• Add this to Yandex.Bookmarks
• Blog this on Blogger