КРЫМСКИЙ ПОРТАЛ ЧЕРНОБЫЛЬЦЕВ - ЧЕРНОБЫЛЬСКИЙ СПАС

Алексей Ананенко — один из трех знаменитых «чернобыльских водолазов», предотвративших повторные взрывы в день катастрофы на ЧАЭС, спустив воду из резервуара под взорвавшимся 4-м энергоблоком станции.

НВ запускает серию из трех материалов спецкорреспондента Ирины Лопатиной про жен героев Украины и их семейную жизнь после подвига.

Для других людей мужья этих женщин — настоящие герои. Однако сами они по большей части воспринимали свою деятельность — будь то полеты на космическом корабле или самолете-истребителе, выполнение служебного долга в резервуаре под разрушенным реактором на Чернобыльской АЭС в 1986 году сразу после аварии или защита Украины в зоне АТО под постоянными обстрелами — обычной работой, без намека на исключительность.

Эти материалы призваны рассказать, что испытывают женщины, живущие рядом с героями, и какими они видят своих мужей за закрытыми дверями.
Алексей Ананенко, ликвидатор аварии на ЧАЭС

Валерий Легасов: — Нам нужны три работника, которые хорошо знают объект и могут зайти на нижний уровень, найти путь среди этих коридоров, дойти до задвижек и обеспечить нам доступ, чтобы откачать воду. Конечно, нам понадобится ваше разрешение.

Михаил Горбачев: — Мое разрешение на что именно?

Валерий Легасов: — Вода в коридорах… Уровень радиационного загрязнения…

Ульяна Хомюк: — Они умрут через неделю.

Валерий Легасов: — Нам понадобится разрешение убить троих человек.

Именно так во второй серии сериала Чернобыль начинается эпизод, связанный с историей так называемых «чернобыльских водолазов». После взрыва четвертого реактора на Чернобыльской атомной электростанции была угроза повторного взрыва, поскольку содержимое разрушенного реактора, уже расплавленное, могло попасть в резервуар с водой и вызвать масштабную катастрофу. Поэтому в первых числах мая 1986 года было принято решение немедленно откачать всю воду из бассейна-барботера, расположенного под реактором.

В фильме ученый Валерий Легасов, входивший в состав правительственной комиссии по расследованию причин и ликвидации последствий аварии на ЧАЭС, вместе с ее руководителем Борисом Щербиной пытаются уговорить кого-либо из работников станции выполнить эту задачу. После напряженных дискуссий добровольцами стали Алексей Ананенко, Валерий Беспалов и Борис Баранов. Все они якобы должны были погибнуть из-за чрезмерного облучения после прохождения по подтопленному коридору станции под названием «ноль-ноль-один», расположенному под землей. Эта легенда на протяжении десятков лет перекочевывала из одного СМИ в другое.

«Такие статьи начали появляться лет шесть назад. Кто-то из друзей или знакомых Алексея прислал нам их на электронную почту. Мы еще смеялись, тогда и друзья нам говорили: «Видишь, Алексей, будешь жить долго, раз тебя уже похоронили при жизни», — жена Алексея Ананенко Валентина принимает меня в их квартире на столичной Троещине. Пока ее муж одевается, она жалуется, что из-за проблем со здоровьем сейчас Алексей Михайлович занемог. Его настроение влияет и на нее, однако Валентина называет своего мужа борцом, поэтому надеется, что все изменится. На одной из стен за стеклом — афиша на английском языке с международного семинара к 30-летию аварии на ЧАЭС.


На ней фото Алексея Ананенко, участника этой конференции и свидетеля тех событий. Многие вещи, которые были связаны с его работой на ЧАЭС во время трагедии, супруги уже передали в музей «Чернобыль». Впрочем, в ящике возле компьютера женщина все равно находит некоторые документы и фотографии мужа. Валентина Михайловна показывает мне диплом Алексея Михайловича об окончании института с отличием и удостоверение к памятному знаку о его участии в ликвидации последствий аварии на ЧАЭС. Ранее он практически ничего не рассказывал своей супруге о тех временах и операции по спуску воды из резервуара из-под реактора. Да и быть свидетелем тех событий она также не могла — супруги познакомились лишь в начале 90-х.

— Я знала, что он был ликвидатором — ну ликвидатор и ликвидатор; он человек достаточно скрытный, не распространялся об этом. Мне уже его друзья потом, когда собирались вместе, говорили: «Алексей, ты же герой!». Он всегда отмахивался: «Да какой я герой?». Потом я нашла его воспоминания, переписку с газетами, газеты у нас были, я нашла их, прочитала. Он еще пытался написать одной газете, что они как-то неправильно его поняли и не то написали, но потом он успокоился. Потом книги про Чернобыль были: буквально в 2013-м или 2015 году Алексей написал свои воспоминания, которые уже сейчас остались на трех страницах. Это он писал по просьбе Штейнберга [главный инженер ЧАЭС, пришедший на станцию через 10 дней после аварии, — Ред.]. Хорошо, что он написал, потому что сейчас уже памяти нет и всего этого он бы сейчас не написал, а так все-таки для истории останется.

Он всегда отмахивался: «Да какой я герой?»

Алексей Михайлович до сих пор не считает свою работу в подтопленном коридоре возле разрушенного четвертого реактора выдающейся или героической. Он говорит, что тогда его желаниями никто не интересовался. Когда случилась авария на ЧАЭС, он работал старшим инженером-механиком реакторного цеха, в обязанности которого также входило обслуживание самого резервуара. Вместе с ним в коридор «ноль-ноль-один» спустился еще один человек — старший инженер турбинного цеха Валерий Беспалов. Начальником той смены был Борис Баранов.

— Я никогда не говорил «нет», потому что это моя работа и за нее деньги платятся. Поэтому сказать, что «я не буду» — понятно, что мне деньги платить не будут уже, — вспоминает «чернобылец». — Просто я знал, куда спускаться, как спускаться и как там быть. И так получалось, что, когда я первый раз побежал туда, часть [коридора], где вниз спускаться, была подальше, и люди знали уже, как там все было сделано, маршрут. Я проходил быстро, мог пробежать, но знал, что там хорошо было — они написали, что там. А когда вниз спускаться и идти по низу, я брал с собой уже такие вещи, которые [соответствовали обстановке], я знал, какие у меня дозы [радиоактивного облучения] были, дозиметр. Там много таких вещей было — например, когда вниз спускались, там уже не очень хорошая для людей вода, и я надеялся, что эта вода мне будет не выше, чем по колено.


В ходе нашего разговора буквально к каждому слову мужа прислушивалась Валентина Михайловна, сидевшая рядом. Для Алексея Михайловича вспоминать подробности тех событий довольно сложно — два года назад его сбила машина, он периодически терял память. Слушая рассказ мужа, женщина время от времени подсказывала ему, как называется тот или иной предмет, либо термин, который он пытался вспомнить. Сама же Валентина также попыталась передать историю со спуском воды из-под реактора:

— Баранов уже определял, кто пойдет еще с Алексеем, и вызвали Беспалова. Перед этим Алексей попросил схему, они вместе посмотрели схему, где эти вентили и трубы находятся. Алексей был основным. Они еще брали газовый ключ на тот случай, если вентили будут сорваны. Один вентиль открыл Алексей, а второй — Беспалов. Когда они открыли, то обрадовались, что все так легко прошло. Вентили были подписаны, все сохранилось. Беспалов вспоминал, что они шли на одном участке по трубам (там широкие трубы были), он поскользнулся и плюхнулся — правда, на ноги, но в воду, — и говорит, что брызги полетели вокруг. Ему тогда пришлось быстро обтираться. Алексей мой не помнит, а вот Беспалов помнит, что когда они вернулись и сняли гидрокостюмы с себя, и пошли в санпропускник в душ мыться, то он несколько раз ходил мыться под душ. Они выходили из душа, а тело все равно продолжает «звенеть», срабатывали приборы, что они полностью не смыли с себя всю радиацию.

Алексей Михайлович называет режиссерским приемом и аплодисменты в фильме, когда работники поднялись наверх из подтопленного коридора.

— Нет, такого не было, не аплодировали. Это же была моя работа, — смеется ликвидатор.

Алексей Михайлович не знает, какую дозу радиации он тогда получил — дозиметры, которые были на нем, мужчина сдал. Однако говорит, что если бы приборы показали что-то катастрофическое, то он бы запомнил. Кстати, на самой ЧАЭС мужчина проработал до 1989 года. Еще двое участников тех событий также пережили ту страшную аварию. Более того, — Валерий Беспалов живет по соседству с Алексеем Ананенко. Борис Баранов умер в 2005-м, на тот момент ему было 64 года. Летом этого года всем трем ликвидаторам присвоили звание Герой Украины.

— Ну конечно, приятно, — рассказывает о своих чувствах как жена героя Валентина Михайловна. — Но как героя? В конце концов, я же выходила замуж не за героя, а за надежного человека. И никто же не думает, что в будущем твой муж будет героем. Как раньше мы смеялись и говорили — для того, чтобы стать женой генерала, надо выйти замуж за лейтенанта. Я выходила за обычного инженера, который работал и был ликвидатором, но прежде всего, он был хорошим человеком. А сейчас — да, приятно, что государство оценило, какие-то материальные вознаграждения появились, хоть и небольшие.


Интерес к так называемым «чернобыльским водолазам» у журналистов появился только после выхода этой весной известного сериала от компании НВО. До этого, говорит Валентина Михайловна, к ним практически никто не обращался с просьбой рассказать о тех событиях весны 1986 года. Для нее подобное отношение отчасти оскорбительно.

— Когда в этом году мы ездили на награждение в Чернобыль, Валерий Беспалов при вручении ему Звезды Героя попросил президента Зеленского не забывать про всех чернобыльцев, потому что жизнь — она такая короткая.

Сама же Валентина Михайловна в зону отчуждения впервые попала в 2018 году, когда на годовщину аварии на ЧАЭС Алексей Ананенко получал орден За мужество. Тогда женщину охватило такое чувство, словно она едет в мертвую, опустошенную зону. После награждения им дали около получаса, чтобы они осмотрели свои квартиры в Припяти. Однако из-за того, что подходы ко многим домам превратились в сплошной лес, найти свою квартиру Алексею Михайловичу тогда не удалось. К тому же они опасались попасть в зараженные радиацией зоны, поэтому и не особо пытались найти прежнее жилище в заброшенном городе, вспоминает Валентина.

Они выходили из душа, а тело все равно продолжает «звенеть» — срабатывали приборы, что они полностью не смыли с себя всю радиацию
— Муж был [в этой квартире] в 2016-м, у него есть оттуда фотографии. А что на этих фотографиях? Пустая квартира? Для него это воспоминания, но уже ничего не вернешь, надо жить дальше. Чего оглядываться назад?

Валентина Михайловна говорит, что в 2018 году у нее вообще были сомнения относительно того, стоит ли вообще им ехать на это награждение, из-за плохого самочувствия Алексея Михайловича. В октябре 2017 года мужа сбила машина. Врачи говорили, что он получил не совместимые с жизнью травмы, однако Валентина повторяла: «Врачи — это не боги».

— Не знаю, как я это пережила. Я, наверное, жила как робот: надо — пошла и сделала. То есть у меня не было никаких эмоций. Помню, соседка купила себе новое пальто и показывает мне, а я смотрю на нее — и мне абсолютно все равно. Я не радуюсь, у меня не было никаких эмоций. Я ходила как робот туда — купить лекарства, узнать живой-неживой. Я даже помню, у нас 18 ноября была годовщина свадьбы, 25 лет; я зашла к нему в реанимацию, попросилась. Мне говорят: «А зачем ты туда идешь?». Ну, я говорю: «Я не знаю, как жизнь дальше сложится. Сегодня он еще живой — ну хоть постою рядом». Зашла, подержала за руку, постояла и вышла.

Алексей находился в коме более 30 дней, потерял память и у него вообще пропал инстинкт к еде. Из-за этого мужчина похудел до 60 килограммов. После выписки из больницы Алексей Михайлович ничего не хотел есть. Валентине удалось буквально вернуть ему вкус к жизни и к еде, улыбаясь, вспоминает женщина. Она смогла заставить заработать рецепторы Алексея, покупая ему большие мягкие бублики. Однако даже дома возникали определенные проблемы — Алексей Михайлович после потери памяти ее не узнавал.


— Очень долго он меня не узнавал, где-то до марта, и постоянно мне повторял: «Позови мне мою жену». Говорю: «Я твоя жена». Я вокруг него хожу, лечу его, кормлю его, а он мне говорит: «Позови мне мою жену». Еще, помню, соседям говорит: «Тут какая-то женщина приходит чужая, еще и со мной спать ложится. А я, — говорит, — молчу, а то еще обидится».

В то же время товарищ Алексея Ананенко — Алексей Бреус опубликовал статью с призывом о денежной помощи, которая будет направлена на лечение ликвидатора. Валентина Михайловна благодарна за то, что деньги им отправляли из разных стран. Алексей Михайлович и сейчас проходит реабилитацию после травм. Жена находится всегда рядом с ним и по сей день — вместе они даже посещали бассейн, хотя Валентина Михайловна не умеет плавать.

— Я же жила как робот — мне нужно было каждый день носить ему лекарства: начиная со шприцов, одноразовых перчаток и заканчивая дорогостоящими лекарствами. И я сейчас думаю — если бы у меня не было этих денег, значит, он бы умер? Получается, что да, — вздыхает Валентина. — Другим людям я бы хотела сказать, чтобы они никогда не падали духом, собирали все свои силы, возможности, и всегда верили в чудо. Потому что я увидела это чудо два года назад со своим мужем.

Жена героя Украины Алексея Ананенко рассказывает о себе очень мало — говорит, что раньше работала бухгалтером, однако сразу же себя поправляет, что длительное время ухаживала за парализованной в течение десяти лет матерью Алексея. По ее поведению, направленностью ее мыслей и даже по интонации голоса создается впечатление, что жизнь Валентины полностью растворилась в жизни ее мужа и родственников.

Я прощаюсь с супругами и отправляюсь готовиться к встрече с женой другой легендарной личности в истории Украины — первого космонавта страны Леонида Каденюка.

Ирина Лопатина https://nv.ua/radio/inverythatplace/chernobyl-intervyu-s-vodolazom-predotvrativshim-cepnuyu-reakciyu-na-chaes-slushat-onlayn-50049559.html

Если Вам понравилась новость поделитесь с друзьями :

html-cсылка на публикацию
BB-cсылка на публикацию
Прямая ссылка на публикацию

• Share this on Facebook
• Tweet This!
• Add this to Google Bookmarks
• Add this to Yandex.Bookmarks
• Blog this on Blogger