Что касается выплат по Закону 1244-1 чернобыльцам.
Забывая подать заявления на выплату ежегодной компенсации, в частности за вред здоровью они ее не получают. Поэтому, чернобыльцы высказывали пожелания об упрощении порядка, чтобы такая и подобные компенсации выплачивались в беззаявительном порядке. Но Правительство усложнило этот процесс и теперь к началу следующего года количество чернобыльцев оставшихся без таких выплат может увеличиться. Считаю, что Государство обязано выплачивать положенные по Закону выплаты не спрашивая на то желания получателя такой выплаты, без заявлений от них.
Уважаемые крымчане чернобыльцы, пользователи сайта. Эта публикация к 8.15 час. 14 октября имеет 1060 просмотров, но только 15 человек проголосовавших в опросе. Неужели не интресен итог? Не верю что Вы столь инертны. Пожалуйста активней, включайтесь в процесс. Не отмалчивайтесь, Ваше мнение важно! И оно будет иметь немаловажное значение.Если Вы, уважаемые пользователи сайта не находите свой вариант ответа в опросе, предложите его в комментарии к публикации, как это сделал Самбурский Г.А.
Не секрет, что некоторые чернобыльцы, забывая подать заявления на выплату ежегодной компенсации, в частности за вред здоровью в итоге ее не получают. По этой причине чернобыльцы высказывали пожелания об упрощении процесса, чтобы такая и подобные компенсации выплачивались в беззаявительном порядке. Однако внесенные Правительством изменения в порядок начисления таких выплат созданием излишней волокиты усложнили этот процесс и теперь возможно к концу года, к сожалению количество чернобыльцев не получивших такие выплаты может увеличиться. Сведений о получателях таких выплат у плательщика предостаточно. Сколько можно перепроверять их?
Уважаемая администрация сайта, уважаемый Григорий Яковлевич, вы как- то там на редакторском совете сайта определитесь..... Вот вы предлагаете проголосовать и сказать наше мнение о товарище Ткачёвой М.Р. Никого не хочу обидеть, выражаю только своё личное мнение, но думаю, что я не одинок в своих мыслях. Я не знаю этого человека, не знаю, чем она конкретно занимается, автором каких инициатив является, что реально сделала в своем регионе и в Крыму и т.д и т.п. Перечень вышеперечисленных ссылок по печатным и видео-материалам абсолютно не проясняет картину об информационном массиве деятельности уважаемой Ткачёвой Марины Рувиновны как в общественно-социальной так и чернобыльской направленности. Более чем за полторы суток нахождения статьи на сайте, сегодня на 19.40 проголосовало всего 13 человек из просмотревших эту статью 270 человек. Это только 4,8 % !!! Так вот стоит ли ставить на сайте вопрос о голосовании за человека, о деятельности которого, никто не знает ???
Чистые воздух, вода и трава. «Можете ехать – в автобусе чисто!», - Это привычные, в общем, слова, - Фраза сурового дозиметриста.
Вот он устало присел покурить – Много, наверно, сегодня работы. Дорого нам достаётся платить За превосходство своё над природой.
Что ж, не впервой закатать рукава. Нужно работать, забыв про усталость. Нужно работать, чтоб вечно остались Чистыми воздух, вода и трава!
Это небольшое по размеру, но такое глубокое по содержанию стихотворение, вошло в сборник, который в 1986 г.. 32-летний мариупольский поэт Сергей Александрович Алимов написал по горячим следам своей служебной командировки в зону Чернобыльской катастрофы.
«В то время я работал врачом городской станции скорой помощи, - рассказывает он. Об аварии на ЧАЭС, как и все мы тогда, узнал из сообщений телевидения и газет. Затем появились еще и некоторые слухи, но ситуация оставалась мало понятной. Через неделю после первомайских праздников меня пригласил к себе наш главный врач и довольно деликатно, без нажима предложил поехать в зону аварии. Я решил, что отказаться нельзя, и согласился.
Уже потом (год-два спустя) узнал, что несколько моих коллег согласия на такую поездку не дали, значит в командировку в зону катастрофы поехали только добровольцы.
Утром на следующий день - 8-го мая 1986 - колонна машин нашего мариупольского медицинского отряда отправилась к месту назначения. Ехали двумя автобусами «Икарус» (в каждом по 44 медработника) и одним микроавтобусом скорой помощи. В начале и на последних десятках километров маршрута нас сопровождала машина милиции. Медработники были собраны со всего Приазовья: Мариуполя, Новоазовска, Волновахи, Володарского, Первомайского, Докучаевской ... Ехали по возможности быстро, и днем, и ночью. Утром 9 мая - в День Победы - прибыли в пгт Полесское. Бросились в глаза несколько групп празднично одетых детей, с флагами и транспарантами возвращались с торжественного поселкового мероприятия ... ».
Из воспоминаний Сергея Александровича Алимова:
«... В первый же вечер в пгт. Полесское я обратил внимание, что солнце уже давно зашло, а лицо жжет как на пляже. Это при том, что я уроженец юго-востока Украины, и к загару мне было не привыкать. Подумал сначала что это, пожалуй, надуманное, субъективное ощущение, потому что по курсу военной медицины, которую изучал в Донецком мединституте, знал, что такое «радиационная загар». А на следующий день у меня заболело горло. Списал это на легкую простуду. И когда в последующие дни поехал в лагерь «Сказочный» и по дороге увидел на постах сотрудников милиции с красными, обожженными лицами, стало понятно, что мои ощущения не такие уж и субъективные.
Сначала я работал на приеме в поликлинике центральной районной больницы, а потом меня привлекли еще и к суточному дежурству в лагере «Сказочный». Там тогда жил персонал ЧАЭС (лагерь находился в десятикилометровой зоне). Обратило на себя внимание, как тщательно относятся профессионалы-атомщики к вопросам радиационной безопасности. На въезде в лагерь был жесткий радиационный контроль. Все передвигались не по траве, а только по асфальтированным дорожкам, которые в течение дня несколько раз мыли специальные машины. Обувь атомщики оставляли у входа в дома и шли в свои комнаты в носках, которые перед дверью комнат тоже снимали.
За время командировки несколько раз сталкивался с проявлениями лучевой болезни. Два таких пациента запомнились особенно хорошо. В одном случае это был инженер из Припяти, которого вместе с семьей 27 апреля эвакуировали в Полесское, а во втором - пожилая местная женщина-дворник. Они были очень бледные, жаловались на тошноту, головную боль, рвоту. Оба они были направлены на стационарное лечение. Были и другие случаи, когда люди имели признаки лучевой болезни, но по разным причинам они отказывались от госпитализации, и мы были вынуждены под расписку отпускать их из поликлиники. Угрозы для окружающих они не представляли, а лечиться или нет - это вопрос каждый решал для себя сам.
В первый же день нашей работы в Полесском заместитель главного врача районной больницы сообщил нам, что поступило указание не ставить больным диагноз «лучевая болезнь» (даже с вопросом!), А писать всем «вегето-сосудистая (или нейроциркуляторная) дистония» или что-то подобное.
В зоне катастрофы в то время были собраны немалые медицинские силы. Я встретил там коллег из института Амосова, из Ивано-Франковска, из Челябинска. И работы хватало всем. В регионе резко возросло количество населения, а это добавило и дорожно-транспортных происшествий, производственного и бытового травматизма, и обычных соматических заболеваний.
Когда эвакуированные стали массово выезжать из Полесского района в другие регионы Советского Союза, мне поручили присоединиться к работе по выдаче им справок о состоянии здоровья. Людей было много, кабинетов для приема посетителей не хватало. В коридорах поликлиники пришлось ставить столы и стулья, и таким образом организовывать дополнительные рабочие места врачей и медсестер.
И здесь следует учесть, что без справок о состоянии здоровья людям на автовокзале не продавали билеты. В то время для большинства это был единственный путь, которым можно выбраться из Полесского. Эвакуированные уже устали от неустроенности и неопределенности, рвались быстрее добраться до родных. Поэтому некоторые скрывал симптомы своей болезни, выдавал желаемое за действительное. «Скорее дайте мне справку - а дальше я сам разберусь!». Так что к первичной медицинской статистики относительно последствий Чернобыльской катастрофы, на мой взгляд, следует относиться весьма критически.
Перед тем, как попасть на прием к врачу, все посетители должны были пройти дозиметрический контроль (контрольный пункт находился рядом с поликлиникой). О его прохождении тоже выдавали справку. Наши девушки-дозиметристы рассказывали, что загрязненной одежды и личных вещей было очень много. Некоторым было очень жаль оставлять свои модные, еще новенькие платья и обувь. И это было вполне понятно - в те времена людей с большими доходами было совсем немного.
Позже я и сам столкнулся с такой же проблемой. В отличие от дончан, которые работали в той же одежде, в которой и приехали, нам выдали новенькие белые хлопчатобумажные комплекты (куртка, брюки, шляпка), как и сотрудникам ЧАЭС. Одежда этот был очень удобна, она бы могла пригодиться и на работе в машине скорой помощи в Мариуполе, но из-за чрезмерного радиационного загрязнения ее пришлось с сожалением в сердце оставить в Полесском. Переобуться мне было не во что, и свои модные чехословацкие туфли я выбросил уже дома.
Еще в начале нашей работы нам выдали армейские дозиметры ДКП-50, но они были рассчитаны на боевые действия во время ядерной войны, а в условиях радиационной аварии оказались мало эффективными. Во-первых, их надо было регулярно заряжать, а зарядное устройство был только одно на 50 дозиметров. Во-вторых, чувствительность этих приборов была низкая, они плохо реагировали на малые уровни радиации и еще имели большую погрешность измерения. И хотя в мае 1986 г. мне пришлось работать в 30-километровой зоне вокруг ЧАЭС, свою дозу облучения я не знаю ... ».
Правдивая история одного пожилого мужчины-инвалида, которая берет за душу!
|Просмотров: 785 |Комментариев: (0)
Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь. Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.
Информация
Комментировать статьи на сайте возможно только в течении 100 дней со дня публикации.
Симферополь:
Просмотров: 785 | 
Комментариев: (0)
